Название проекта:

"Шестая раса"

 Методология

Инструментарий

Сюжет

Кульминация

Другие названия:

"Схоластика", "Русская Матрица"
 

Жанр:

научная фантастика с элементами мелодрамы
 

Формат:

трилогия
 

Задача проекта:

утвердить новый взгляд на человека и его природу
 

Ценностная цель проекта:

утвердить детство превосходящей ценностью для человека

Творческий замысел

Методология

Человечество издревле существует и развивается в контексте двух противоположных стремлений, раздирающих душу каждого из нас: неудержимая тяга, генетически обусловленный интерес к себе подобным и неутолимая ненависть друг к другу. И если первое проистекает из единства нашей природы, то второе уходит корнями в область непознанного человеческого существа, в область, где мы - не мы, а кто-то, кем мы были рождены, но почему-то не смогли стать.

Представляемая картина, стремясь в своем обращении к этой глубоко запрятанной и подавляемой стороне личности человека, на первый взгляд балансирует на острие лезвия бритвы, рискуя вступить в непримиримое противоречие с самой логикой совершаемого нами жизненного выбора в отношении того, какими нам быть. Однако, художественная форма произведения по-детски честно и бескомпромиссно обнажает этот конфликт и, таким образом охраняя от него внутренний мир человека, вскрывает его причины, являя законы эволюции человеческого сознания. Помогая человеку стать выше этого конфликта, вновь обрести себя, не разрушая логику личной истории.

Сущность и главная особенность проекта заключается в том, что впервые предлагаемая реальность превосходит реальность того мира, той среды, того образа жизни, который был создан человечеством на протяжении своего исторического развития и, соответственно, которым мы живем сегодня. Реальность, предлагаемая искусством кинематографа, как правило, является либо компиляцией обычной, нашей реальности жизни, либо вовсе не претендует на реальность, предлагая ее виртуальный, сказочный аналог. В любом случае, как предмет искусства, она носит, прежде всего, развлекательный характер. То есть, по сути, ее назначение в том, чтобы отвлекать от реальности, даруя человеку переживания, не нагруженные какими-либо обязательствами в отношении внешнего мира - реальность кинематографа целиком и полностью нацелена на область внутреннего мира. На то святилище души человека, где еще теплится воспоминание, тот образ самого себя, для которого он был рожден.

И именно здесь заложено основное противоречие, главная проблема - трагедия кинематографа, поскольку любое обращение к этому образу - это всегда вызов. Это призыв к действию и он несовместим с обманом и фальшью, ибо тогда в нем предательство. Решение находится путем использования максимально нейтральных стереотипов, этих суррогатов чувственного восприятия, нацеленных лишь на рефлексивное восприятие. Не могу не отметить в этом смысле американский кинематограф, нейтральность по отношению к зрителю в котором, вкупе с грандиозным сюжетом, начинает граничить с безразличием, безучастностью, то есть тем самым предательством, когда зритель оказывается изгнанником из мира, предложенного картиной, изгоем в нем.

Именно поэтому "счастливый конец" таких фильмов неизменно погружает в депрессивное состояние, поскольку ощущается абсолютным концом, неким апокалипсисом, за которым не просматривается никакого продолжения жизни. Фильм кончается, и ты вдруг осознаешь, что оказался в реальности, в которой тебя нет. В восприятии зрителя эта нейтральность неизбежно культивирует чувство собственной ненужности, приводя к трагическому последствию: человек отчуждается от самого себя. Отказывается от собственного внутреннего мира, который постигло опустошение и погружение в который закончилось не естественной встречей с самим собой, но обернулось изменой самому себе. Зачем ты произносишь слово, если тебе нечего сказать, зачем ты говоришь о жизни, если ты уже живешь ею, - вот та проблема кинематографа, которая остается им нерешенной. Которая разделяет реальность кинематографа и жизни.

Очевидно, являясь видом прикладной, а также коммерческой деятельности, искусство кинематографа не смогло избежать формализации. Однако, законы внутреннего мира человека не совпадают с законами социума, а зачастую прямо им противоречат, вступают в конфликт. Это также создает очевидный риск скатиться в банальность, а то и в пошлость. В этом смысле образование кинотворцев может сыграть злую шутку, поскольку, в отличие от кинематографа, внутренний мир не подлежит формализации - его природа противоположна. И порой трагично констатировать, как заскорузлые попытки бесталанных неучей царапают душу пустыми фразами, имитирующими насыщенную внутреннюю жизнь героев. Кинематограф был обречен попасть в ловушку стереотипизации, поскольку являясь явлением общечеловеческим, то есть социальным, не мог признать волевой, лидерской роли для человека за его внутренним миром, коим, он, кстати, для каждого из нас и является.

Схоластика - вот то ключевое слово, которому в фильме объявляется непримиримая война. Фильм продолжает кинематографическую традицию, созданную Феллини, выводит ее на новый уровень реальности и в этом заключена революционность проекта, задуманного как букварь художественного, вдохновенного взгляда на жизнь, как азбука языка чувств. Опираясь на которую, предлагается иная форма создания кинематографического произведения, в основе которой лежит не режиссерское решение задачи воплощения сюжетной линии, но групповая динамика, диалог внутренних вселенных. Некий четкий сюжет, как таковой, принципиально утрачивает смысл, поскольку внутренний мир имеет превосходящую творческую размерность, размерность объемного пространства, в сравнении с любым сюжетом, линейным по своей придуманной сути. Устремленная к самореализации и проявлению индивидуальность активизирует, оживляет внутренний мир, рождая сюжет не на бумаге, но в самой жизни. Прежняя необходимость в его детальной проработке отпадает, становится ограничителем, помехой. Фактически, происходит слияние форм документального и художественного кино.

Разместите код кнопки на своей странице: